По данным Национального архива Республики Беларусь об уничтожении еврейского населения на территории Дрибинского района, опубликованным в книге «Память. Дрибинский район» в м. Дрибин 30 сентября 1941 г. было уничтожено 800 евреев, в д. Рясно в марте 1942 г. – около 600 человек, в д. Черневка в сентябре 1941 г. – 600 человек.
…Перед расстрелом детей отделили от взрослых. Матери не хотели расставаться с детьми, и гитлеровцы отнимали их насильно. В ров вместе с расстрелянными были сброшены несколько десятков живых детей и вместе с трупами засыпаны землей…
Документы ГЧК свидетельствуют:
Расстрелы мирных граждан производились, как и единоличными случаями, также и массовыми, особенно граждан еврейской национальности, как-то:
В марте месяце 1942 года (3 марта И.Ш.) в м. Рясно прибыл карательный отряд немцев в количестве 30–40 человек, который при помощи полиции собрал все еврейское население как местное, так и эвакуированное: мужчин, женщин, детей, стариков и погнал их в овраг восточнее м. Рясно, расстоянием 1,5 км. Здесь была совершена жестокая расправа с евреями – все были расстреляны немцами из автоматов. Прежде чем расстрелять людей, была снята одежда и обувь, и они остались в нижнем белье, после чего живьем клали по несколько человек в ранее приготовленные ямы и стреляли по ним из автоматов.
В этот день погибло ни в чем не повинных советских граждан м. Рясно около 600 чел. Это подтверждают граждане м. Рясно, счетовод колхоза «Советская Беларусь» Рыбаков Г.Я., который сам лично закапывал трупы погибших, и Иванова К.Л., которая знает некоторых погибших местных граждан, как: Ривкина Рива, Морина Соня, Каган Янкель и т.д. Дальше свидетели показывают, что в то время немцами был создан приказ, чтобы за каждого убитого немца убивать 5 человек русских, а за каждого раненого немца убивать трех русских. Опять на протяжении нескольких дней расстреливались русские и белорусы как заложники и за связь с партизанами. Кроме того, немецкая комендатура расстреливала бойцов и командиров Красной Армии. Таким образом, в м. Рясно было расстреляно по неполным данным около 800 человек мужчин, женщин, детей и стариков.
В Рясно гитлеровцы оставили в живых несколько девушек и женщин, над которыми издевались: на них, босых, в одних рубашках, возили воду, а через несколько дней убили.
(Из акта Комиссии по установлению и расследованию злодеяний, учиненных против советских граждан немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками на территории Дрибинского района Могилевской области Белорусской ССР от 5-го ноября 1944 года)
Из воспоминаний Соловьевой Веры Григорьевны, 1934–2006 гг.
До войны рядом с Рясно было еврейское поселение Пески, там потом сделали еврейскую коммуну «Коммунистический шлях».
Когда пришли немцы, евреев заставили нашить на одежду желтые «лапики» – нашивки, но ходили они поначалу свободно. Примерно через полгода их согнали на три улицы в центре и обгородили это место колючей проволокой. Тогда их никуда не пускали. Коней из колхоза немцы раздали по семьям. Однажды моя старшая сестра получила наряд явиться с лошадью во двор пожарной части. Она поехала. Собралось много людей с подводами. Никто не знал, зачем их вызвали. Стояли и полицейские. Среди них разные люди были. Многие молодые парни 1926-1927 г. р. шли в полицию, чтобы их не отправили в Германию. Один знакомый сестры молодой полицейский из Черноречья сказал ей, чтобы под любым предлогом ехала домой, потому что их собрали, чтобы куда-то возить евреев. Говорили, что погонят их в Мстиславль. Собрали всех евреев и окружили полицейскими. Немцев-карателей приехало всего трое. Стоял ужасный крик. Мороз был под 40 градусов. Местному населению выходить на улицу было запрещено. Мы продышали дырочку в наледи на замерзшем окне и видели, как они шли. Некоторые были босые, раздетые. Детей вели за руки. Они кричали и плакали от холода. Одна молодая женщина несла на руках ребенка, а другой малыш шел рядом, держась за юбку. Он плакал: «Мамочка, мне холодно!». А она гладила его по голове и говорила: «Сейчас, сыночек, нас всех погреют». Всех согнали в здание, а потом водили партиями человек по 25 на расстрел. Всех расстреливали у большого оврага – Лисьего рва. Это место еще называли Крумолы. Перед расстрелом раздевали до нижнего белья или совсем. Приказывали спуститься в ров и лечь на трупы. Расстреливал в затылок высокий немец с автоматом. Одна девушка спряталась в высокий снег. Никто не заметил. Когда расстрел закончился она тихонько позвала знакомого Гришку Рыбакова, который стоял с лопатой и ждал команды закапывать трупы. Гришкин сын в полиции служил, а дочь переводчицей у немцев была. Гришка позвал немца, чтобы девушку расстреляли. Местные жители, которым бургомистр давал наряды – ходили засыпать яму еще несколько дней, снег таял на телах.
Когда все закончилось, мы вышли на крыльцо и все плакали. Одного старика Алтера везли на телеге. Он был седой, без шапки. Он крикнул маме: «Прощай!». Мама сказала, что, может быть, их еще куда-то отвезут, а он ответил: «Нет, нас где-то здесь закопают».
Одна женщина за три дня до расстрела спряталась со своим трехлетним сыном на чердаке под лежаком. Дом обыскали и нашли их. Когда вели на расстрел, женщина просила всех, плакала: «Людечки, возьмите ребенка, у него русский отец, у него же русская кровь!». Но никто не мог подойти и взять.
Молодая девушка, еврейка Дашкевич из Дрибина, дошла до деревни Башары и попросилась переночевать. Ее отец был председателем сапожной артели. Она сказала, что ее вместе с другими молодыми людьми и подростками погнали пешком куда-то для отправки в Германию, а она по дороге удрала. Эта девушка пряталась у старушки в погребе до освобождения. Она осталась жива, стала журналисткой.
(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).
